science-review.ru
Прогресс знаний о структурно-функциональной организации миндалевидного комплекса мозга (МК), являющегося надгипоталамическим нейроэндокринным центром, несмотря на многочисленные исследования и интерес к нему (о чем свидетельствует количество источников превышающее тридцать две тысячи в базе данных Pubmed при поиске на слово Amygdala) происходит крайне медленно и непродуктивно. Главной причиной этого является отсутствие общепризнанной концепции на его субстрат, и, как следствие этого, правильной методологии его исследований, базирующейся на понимании необходимости реализации целостного подхода к анализу его морфологических и физиологических характеристик.
Ответ на вопрос «Что такое миндалевидный комплекс мозга?», который поднимался в литературе [12, 170], записан природой в закономерностях эволюционных преобразований нервной системы, которые указывают на наличие двух основных удачно отобранных ею конструктивных решений в форме ядерных и экранных центров нервной системы [11]. Неизменно присутствующие в различных отделах мозга, характеризующиеся разной степенью совершенства, они впервые интегрируются в единую систему на территории МК. Именно это событие предопределяет отправной пункт в формировании совершенных конструкций головного мозга в виде корковых формаций.
Благодаря появлению корковых формаций (совершенствование которых происходит в ряду палеокортекс – архикортекс – неокортекс) мозг обретает способность к аналитико-синтетической интегративной энергоемкой деятельности, которая осуществляется в тесном единстве с подкорковыми, ядерными центрами. Тесная топографическая и функциональная связь, существующая на территории МК, ядерных центров и формаций палеокортекса предопределена эволюционно, поэтому это образование мозга должно рассматриваться как ядерно-палеокортикальный компонент мозга [2]. Такой подход способен привести к реализации системного анализа особенностей его структурной организации как нейроэндокринного центра и раскрыть не до конца познанные и на сегодняшний день функциональные свойства.
МК вовлечён в центральные механизмы регуляции широкого круга физиологических процессов, начиная от деятельности отдельных органов и систем до целостных поведенческих актов, определяющих адаптацию организмов, их половое, пищевое и агрессивно-оборонительное поведение [2, 24, 17]. Многообразие функций МК есть следствие длительной истории его становления, т.к. появляясь на самых ранних стадиях развития мозга хордовых, т.е. у круглоротых, он становится участником широкомасштабных перестроек мозга, происходящих в процессе его эволюции. Формирование МК проходит параллельно с процессами кортикализации головного мозга позвоночных и происходит поэтапно. Основные этапы исторического становления МК связаны с появлением интегративных центров высшего порядка, к которым относятся древняя, старая и новая кора [14]. Это обосновывает правомерность выделения в составе МК древней амигдалы (палеоамигдалы), старой амигдалы (архиамигдалы) и новой амигдалы (неоамигдалы) [2, 5, 8, 13].
Эволюционный подход в исследованиях структурно-функциональной организации мозга, выявляя ее фундаментальные закономерности и этапы становления в историческом развитии, позволяет понять патогенетические механизмы неврологических заболеваний. Происходящее в условиях патологии нарушение сложившейся в эволюции мозга иерархии функциональных систем, как правило, затрагивает филогенетически более поздние, а потому, более сложные по конструктивным решениям его аппараты. В этих условиях клиническая симптоматика может отражать функциональную настройку базисных механизмов, являясь «отголоском эволюционного процесса, с возвращением к тем функциональным отношениям, которые характерны для более ранних периодов развития» [19].
Целью обзора является систематизация сведений литературы, характеризующих МК как нейроэндокринный репродуктивный центр мозга.
Поскольку мозг крысы является наиболее удобным, и, поэтому широко используемым объектом, при проведении нейроэндокринологических исследований МК, в данном обзоре основное внимание будут уделено МК крысы, с привлечением данных по другим видам грызунов. МК имеет значительную ростро-каудальную протяженность, длина переднее-задней оси достигает 4–5 мм, поэтому в его составе выделяют передний, центральный и задний отделы. Дифференциация отделов на ядра и палеокортикальные формации представлена на удобной для использования даже при отсутствии глубоких знаний по его структурной организации схеме в работе [91], доступной для свободного использования.
Краткие сведения об эволюции и структурной организации МК
Формирование МК внутри обонятельного мозга как центра, деятельность которого связана с хеморецепцией, предопределяет его включение центральные механизмы организации стратегически важных форм поведения, обеспечивающих воспроизведение и самосохранение организмов, а именно, репродуктивных, пищевых и агрессивно-оборонительных реакций. В реализации всех этих реакций ведущую роль играет древняя часть МК – палеоамигдала, субстрат которой подробно освещен в ряде работ [5, 8]. Палеоамигдала представляет собой комплекс структур заднего отдела кортикомедиальной группировки МК и включает в себя дорсомедиальное, заднее медиальное и заднее кортикальное ядра. Старая часть МК – архиамигдала представлена структурами переднего отдела кортикомедиальной группировки структур МК, наиболее изученным среди которых является переднее кортикальное ядро [13]. Архиамигдала совместно с палеоамигдалой принимает участие в обработке поступающей в МК обонятельной информации и оказывает модулирующее влияние на центры регуляции секреции гонадотропинов гипоталамуса. Филогенетически новая часть МК (неоамигдала) входит в состав функциональных систем, определяющих высшую нервную деятельность – личностные характеристики человека, его эмоции, уровень когнитивных процессов и, в целом, адаптивное поведение [23, 24, 174].
МК появляется на ранних стадиях развития мозга хордовых (у круглоротых), располагаясь латеро-вентрально по отношению к заднему рогу бокового желудочка и вентрально к стриатуму [14]. Основным источником его афферентации являются обонятельные луковицы. Поэтому первоначально МК формируется как обонятельный центр, связанный с палеоольфакторным органом (Якобсонов орган) через добавочную обонятельную луковицу (у круглоротых и рыб), к которому затем присоединяется неоольфакторный орган (наземные позвоночные), являющийся производным основной обонятельной луковицы [10]. В последующем МК, сохраняя тесные связи с обонятельным рецептором, становится полисенсорной структурой, которая способна обрабатывать информацию, поступающую как с экстра – , так и интрарецепторов [17].
Общепризнано, что в составе МК есть две группировки структур, различающихся по филогенетическому возрасту: кортикомедиальная (формирующаяся на ранних этапах эволюции головного мозга) и базолатеральная (филогенетически новая), которые описаны Johnston [88]. В состав кортикомедиальной группировки входят передняя амигдалярная область, ядро латерального обонятельного тракта, ядро добавочной обонятельной луковицы, амигдалярная порция ядра ложа конечной полоски, кортикальное ядро, центральное ядро, базомедиальное ядро, медиальное ядро. Структуры базолатеральной группировки представлены латеральным, базолатеральным, эндопириформными ядрами, вставочными массами, периамигдалярной и пириформной корой. Локализация различных частей указанных структур кортикомедиальной и базолатеральной группировки в различных отделах МК представлена в работе [91].
Связи различных по филогенетическоме возрасту частей МК (палео- и неоамигдалы) с гипоталамической областью мозга отличаются у низших (круглоротые, рыбы, обитающих в водной среде) и высших позвоночных. Известно, что у низших позвоночных еще не сформирован медиобазальный гипоталамус, поэтому палеоамигдала реализует свое влияние только на преоптическую область через систему конечной полоски. У наземных организмов в связи с переходом на внутреннее оплодотворение и изменением, вследствие этого роли половых партнеров, кроме системы регуляции секреции гонадотропинов формируются центры полового поведения, модуляция функций которых осуществляется неоамигдалой по системе вентрального амигдалофугального пути [2].
Поскольку формирование МК на ранних этапах эволюции мозга связано с обонянием, для понимания механизмов его вовлечения в регуляцию репродуктивных процессов необходим анализ его связей с обонятельными луковицами.
Специфические (вомероназальные) и неспецифические обонятельные центры МК
Ведущую роль в реализации функций МК играют специфические обонятельные стимулы – феромоны, которые улавливаются чувствительными нейронами вомероназального органа (якобсонов орган) и обонятельной плакоды с последующим проведением поступившей информации к добавочной (ДОЛ) и основной обонятельным луковицам (ООЛ) [39, 93, 126, 157]. Уместно при этом отметить, что нейроны, синтезирующие гонадотропин-рилизинг фактор (GnRH-нейроны) в процессе эмбрионального развития мигрируют в мозг из области обонятельной выстилки [64].
Известно, что половые феромоны (эпагоны) у млекопитающих обладают широким спектром влияния на репродуктивные процессы. Они играют роль половых аттрактантов, определяя коммуникацию особей противоположного пола, оказывают стимулирующее влияние на развитие половых желез, принимают участие в регуляции их инкреторной деятельности [69, 92]. Примечательно, что по своей химической природе феромоны являются производными половых гормонов [25].
Вомероназальный орган и добавочная обонятельная система присутствуют у большинства наземных позвоночных, за исключением птиц и высших приматов [112]. Рецепторные нейроны вомероназального органа лишены ресничек, поступающие к ним летучие и нелетучие феромоны из воздуха проникают путем диффузии, принося информацию о половой принадлежности особи, ее репродуктивном и доминантном статусе. Формирование ДОЛ происходит у мышей между первым и пятым днем после рождения, когда определяются слои и характерные для нее типы нейронов [155]. Показано, что структурная организация ДОЛ обладает половым диморфизмом [162, 177]. Аксоны ДОЛ направляются к центрам мозга, имеющим отношение к репродуктивным процессам и социальному поведению. Показано, что в функционировании ДОЛ, большую роль играют рецепторы половых стероидов [138].
Рецепторные нейроны обонятельной плакоды снабжены ресничками, которые участвуют в проведении обонятельных сигналов внутрь клеток. Они передают информацию к ООЛ, от которой она распространяется на более широкие области мозга, включая неокортекс [112]. Показано, что при экспериментальном удалении вомероназального органа у хомячков влияние феромонов на МК реализуется через ООЛ [34, 70].
В настоящее время с использованием современных методических приемов (ретроградный трейсер – cholera toxin B, регистрация экспрессии ранних генов) уточнены пути и локализация нейронов МК, обеспечивающих обработку специфических (феромональных) обонятельных стимулов. Установлено, что эфферентные волокна из луковиц приходят к ряду ядер МК. При этом выявлено, что в архиамигдале аксоны нейронов обеих луковиц конвергируют к одним и тем же ядрам, в то время как в палеоамигдале аксоны нейронов ДОЛ достигают медиальной части заднего кортикального ядра, а аксоны нейронов ООЛ – латеральной части этого ядра. Интеграция информации, поступающей в палеоамигдалу из разных луковиц, осуществляется в ядре ложа конечной полоски, которое тесно связано с палеоамигдалой [84, 116, 139].
Однако, приведенным выше сведениям противоречат данные Kang et al. [92], которые на основании детального ходологического анализа выявили, что у мышей аксоны нейронов ООЛ оканчиваются в переднем и заднем отделах, выявляясь в поверхностной пластинке медиальной поверхности МК, в то время как проекции от ДОЛ достигают глубокого слоя этих же зон. Из этих данных следует, что как в переднем, так и в заднем отделах МК имеет место взаимодействие специфических и неспецифических обонятельных сигналов. Данные об участии архиамигдалы и палеоамигдалы в дискриминации запахов получены, кроме крысы, на опоссуме и хомячках [57, 109].
Выявлена специфичность реакции нейронов палеоамигдалы и архиамигдалы на феромоны [36]. Показано, что нейроны архиамигдалы показывают менее специфическую реакцию на запахи, реагируя как на запахи своего пола, так и противоположного. Нейроны палеоамигдалы реагируют только на феромоны противоположного пола [76, 108].
Интересными с точки зрения взаимосвязей палеоамигдалы и архиамигдалы представляются данные, сравнительного анализа состава функциональных систем прекопулятивного и копулятивного поведения, формирующихся при совместном влиянии феромональных и генитосенсорных сигналов. Показано [84], что в МК у наивных самок крыс (не имевших сексуального опыта), феромоны вызывают активацию (экспрессию c-fos) нейронов палеоамигдалы, в то время как у особей с сексуальным опытом формирующая функциональная система более обширна, т.к. кроме палеоамигдалы, она включает в себя обонятельные центры архиамигдалы, медиальную часть преоптической области и прилежащее ядро перегородки. Показано, что целевыми пунктами влияния половых феромонов в медиобазальном гипоталамусе являются нейроны аркуатного ядра, содержащие кисспептин и нейрокинин Б (kisspeptin/neurokinin B), т.е. пептиды оказывающие влияние на секрецию гонадотропин-релизинг фактора [90, 154].
Уточнены эфферентные связи, исходящие из обонятельных центров архиамигдалы и палеоамигдалы. Из архиамигдалы эфференты следуют у мышей в диагональную связку Брока и в медиальную часть обонятельного бугорка, т.е. в те области, которые включены в формирование обусловленных запахом мотиваций, в то время как из палеоамигдалы через ядро ложа конечной полоски они направляются в гипоталамическую область мозга, и модулируют деятельность репродуктивных центров [58, 157].
По мнению [73] заднее кортикальное ядро, являющееся частью палеоамигады, у мышей является аналогом корковой структуры – первичной корой вомероназальной системы (primary vomeronasal cortex). Совместно с пириформной и энторинальной корой, она интегрирует специфические и неспецифические запахи. Правомерность высказанного предположения обосновывают результаты цитоархитектонического анализа заднего кортикального ядра и механизмов его морфогенеза в постнатальном периоде развития крысы [9]. Показано, что заднее кортикальное ядро представляет собой гетероморфную структуру, в составе которой выделяют две части (медиальную и латеральную), при этом в латеральной части определяются три зоны – поверхностная, поверхностно-клеточная и глубокая, что позволяет на основании выработанных в нейроанатомии критериев, рассматривать ее как формацию палеокортекса [135]. Морфогенез латеральной части заднего кортикального ядра происходит длительно, и завершается на 31 день постнатального периода, практически синхронно с морфогенезом ООЛ [155]. Известно из данных нейрогенетики, что в его прогениторном домене определяется экспрессия CDH8 (Cadherin 8) и Emx1(Empty spiracles homeobox 1) генов, что указывает на то, что эта территория является дериватом латерального паллиума [111]. Также установлено, что нейрональные прогениторные клетки мигрируют из него по латеральному кортикальному тракту, принимая участие в формировании пириформной коры и амигдалы [49].
Итак, приведенные выше данные показывают, что обонятельная информация поступает в филогенетически древние отделы МК – в палеоамигдалу и архиамигдалу, локализация которых на полюсах МК определяет наличие ростро-каудального градиента в его структурно-функциональной организации.
Миндалевидный комплекс в процессах половой дифференциации мозга
Процесс половой дифференциации мозга (ПДМ) осуществляется в критическом периоде развития организма, который у человека приходится на средний триместр беременности, а у крысы начинается с 21–22 дня пренатального периода, и включает первые семь дней после рождения [20]. Концептуальная модель андрогензависимой ПДМ [20, 22] предполагает, что этот процесс начинается с ароматизации андрогенных стероидов, т.е. их превращения в эстрогены. Далее часть эстрогенов метаболизируется в катехолэстрогены. Именно они опосредуют действие тестостерона на содержание норадреналина в гипоталамусе в раннем постнатальном периоде, с которым, в свою очередь, связывают развитие ПДМ по мужскому типу. Этот эффект осуществляется через угнетение метаболической инактивации катехоламинов при участии катехол-О-метилтрансферазы [18].
Ярким событием в процессе ПДМ является формирование в гипоталамической области центров регуляции секреции гонадотропинов: циклического, расположенного в медиальном преоптическом ядре и в переднем гипоталамическом ядре, и тонического, который локализован в аркуатном ядре гипоталамуса. Наличие обоих активно функционирующих указанных центров присуще женскому организму, в нейроэндокринной репродуктивной системе мужского организма функционирует только тонический центр, так как в периоде ПДМ происходит инактивация циклического центра. Преоптическая область и медиобазальный гипоталамус являются также местами локализации центров мужского и женского полового поведения.
В периоде ПДМ происходит формирование зон полового диморфизма мозга при участии метаболитов андрогенов, которые образуются двумя путями: 5α-редуктазным и ароматазным. Основными метаболитами тестостерона при осуществлении 5α-редуктазного пути являются дигидротестостерон (5α-андростан-17β-ол-3–он) и 3α-диол (5α-андростан-3α, 17β-диол). Процесс ароматизации приводит к превращению тестостерона в эстрогены. Из этого следует, что в развивающемся организме активность обеих ферментных систем может служить маркером нервных структур, на которые воздействуют половые стероиды в периоде ПДМ.
Показано, что активность ароматазы, а также образование 5α-восстановленных метаболитов тестостерона регистрируются у плодов крыс на 21 день эмбрионального развития как в ростральной, так и в каудальной порции МК. При сравнении интенсивности метаболизма тестостерона по 5α-редуктазному пути выявлено, что в ростральных частях МК образуется в несколько раз больше дигидротестостерона, чем 3α-диола. Сопоставление этих показателей в каудальной порции МК показало, что в ней преобладающим метаболитом является 3α-диол (5α-андростан-3α, 17β-диол), т.е. преобладает активность 3α-окси-редуктазы стероидов [21].
Ароматаза-иммунопозитивные нейроны выявляются в мозгу крысы на 16 день эмбрионального периода. Они детектируются в медиальной и ростральной частях преоптического ядра, а также в медиальной преоптико – амигдалярной «дуге», которая протягивается от медиального преоптического ядра к ядру ложа конечной полоски и дорсомедиальному ядру МК [166]. Интенсивность реакции высока до второго дня после рождения, и уменьшается в дальнейшем. Локализация ароматаза-иммунопозитивных нейронов совпадает с ходом дорсального компонента конечной полоски и расположением его ядра ложа. Известно, что дорсальный компонент начинается в каудальных отделах кортикального и медиального ядер МК (т.е. в палеоамигдале) и в форме компактного пучка миелинизированных волокон совершает дугообразный ход вокруг внутренней капсулы. Он подразделяется на ветви, направляющиеся в обонятельный мозг и репродуктивные центры преоптической области и гипоталамуса [122]. Он подразделяется на ветви – супракомиссуральную, ретрокомиссуральную и комиссуралъную. В составе супракомиссуральной ветви есть два пучка – параольфакторный и гипоталамический. Параольфакторный пучок оканчивается в добавочной обонятельной луковице, структурах палеокортекса (препириформная область и обонятельный бугорок), переднем обонятельном ядре и перегородке, т. е. формирует связи МК со структурами обонятельного мозга. Гипоталамический пучок спускается по направлению туберальной области гипоталамуса и оканчивается в наружной зоне (капсуле) вентромедиального ядра. Имеются небольшие концевые ветви по ходу этого пучка в зоне, связывающей медиальную преоптическую и переднюю гипоталамическую области, а также к ретрохиазмальной области гипоталамуса [122]. Ретрохиазмальная ветвь отделяется от дорсального компонента, не достигая передней комиссуры, и идет вентрально к зоне соединения медиальной преоптической и передней гипоталамической областей, где ее окончания распространяются наряду с окончаниями гипоталамического пучка супракомиссуральной ветви (зоны влияния перекрываются).
Начиная с 14 дня постнатального развития крысы, ароматаза-иммунопозитивные нейроны выявляются в латеральном ядре перегородки и в центральном и медиальном ядрах МК. Локализация ароматаза – иммунопозитивных нейронов у овец тождественна выявленной у крыс [150].
В настоящее время установлено, что активность ароматазы в центральной нервной системе сохраняется не только в постнатальном периоде, но и во взрослом организме, обеспечивая локальный синтез эстрогенов [80], процессах развития мозга и регуляции поведения [168]. Авторами показано, что у взрослых мышей (у самцов и самок) активность ароматазного комплекса сохраняется во многих областях мозга, при этом наибольшая концентрация иммунопозитивных тел нейронов определяется в ядре ложа конечной полоски и в медиальном ядре МК. В нейронах преоптической области гипоталамуса локальный синтез эстрогенов важен для экспрессии кисспептина, регулирующего секрецию гонадотропин-фактора [156]. Выяснено, что в одном нейроне может определяться коэкспрессия различных типов эстрогенных рецепторов и иммунореактивность на ароматазу, или нейроны, экспрессирующие ERα и ERβ, имеют тесный контакт с нервными терминалями, в которых детектируется активность ароматазы. Авторы полагают, что аутокринный и паракринный эффект эстрогенов, синтезированных локально с участием ароматазы, выражен больше у самцов, чем у самок мышей. Важными являются результаты исследований Xing L. et al. [178], выявившими механизм повышения активности ароматазы в клетках радиальной глии мозга половозрелых рыб как следствие экспрессии cyp19a1b под влиянием 17β-эстрадиола и дофамина. Эти сведения свидетельствуют о том, что формируемое в периоде ПДМ тесное взаимодействие половых стероидов и катехоламинов имеет место и в половозрелом возрасте организмов, проявляясь в регуляции репродуктивных процессов.
Репродуктивные центры палеоамигдалы – дорсомедиальное и медиальная часть заднего кортикального ядра
Впервые о зонах полового диморфизма в МК сообщили Акмаев и Калимуллина [2]. Проведенные на всей территории МК исследования позволили авторам показать локализацию его ядер, в которых существуют различия по величине площади, плотности нейронов и глии, по размеру клеточного ядра нейронов, величине глиального индекса, ростро – каудальной протяженности. При этом было выявлено, что зоны полового диморфизма концентрируются в переднем и заднем отделах МК т.е. там, где определяются половые различия по эстрадиолсвязывающей активности у взрослых крыс [3].
Репродуктивными центрами палеоамигдалы являются дорсомедиальное ядро и медиальная часть заднего кортикального ядра.
Дорсомедиальное ядро (ДМЯ) впервые описана как зона полового диморфизма в 1982 году Акмаевым и Калимуллиной [1]. В 1992 году эта зона полового диморфизма была «открыта» группой американских исследователей [79]. Данные о половом диморфизме ДМЯ в последующем были подтверждены на кролике [162], хомячках [53], крысах и мышах [117, 118, 133], на морских свинках [151].
ДМЯ представляет собой небольшое по площади скопление нейронов, прилежащее к стенке нижнего рога бокового желудочка. Морфогенетический эффект тестостерона на его формирование в периоде ПДМ доказан экспериментально с неонатальной андрогенизацией самок крыс [4]. Показано, что возникающие перестройки в дендроархитектонике происходят в различных классах нейронов – нейробластоформных, короткодендритных и ретикулярных. Выявленные в эксперименте с неонатальной адрогенизацией перестройки дендритов объяснили характер половых различий дендроархитектоники этого ядра у взрослых крыс [4, 143]. Анализ ультраструктурных характеристик нейронов и синапсоархитектоники у особей крыс разного пола выявил предопределенные полом различия [29, 45]. Половой диморфизм показан и для астроцитов [144], принимающих участие в формировании отростков нервных клеток. Можно предполагать, что выявленные изменения дендритов нейронов ДМЯ в какой-то мере могут быть опосредованы влиянием тестостерон – пропионата на дифференцировку астроцитов.
Модулирующий эффект половых стероидов на нейроны ДМЯ у взрослых крыс проявляется увеличением объема клеточных ядер и ядрышек нейронов на фоне повышения уровня эстрадиола, появлением ядерных транскриптов, гиперплазией митохондрий и гипертрофией элементов вакуолярной системы, увеличением количества шипиков дендритов, изменением синапсоархитектоники [2, 7, 46, 51, 56, 78, ,145].
Модулирующее влияние половых стероидов на нейроны палеоамигдалы приводит к изменению их функционального состояния, совокупность которых отражает явление функциональной гормон-зависимой реверсии. На основании учета ультраструктурных коррелятов основных функциональных состояний нейронов разработана структурно-функциональная классификация нейроэндокринных нейронов палеоамигдалы. Показано, что нейроэндокринные нейроны как у самок, так и у самцов крыс могут находиться в состоянии «покоя», отражающего режим спокойного функционирования нейронов, «умеренной активности», «повышенной активности», «пика активности или напряжения», «снижения активности по первому типу», «снижения активности по второму типу» и «возврата к исходному состоянию» [7].
В период формирования положительной эстрогенной обратной связи, который приходится на 4 неделю постнатального развития крысы (ранний ювенильный период), в ядре происходят напряженные пластические перестройки. Они проявляются уменьшением площади ДМЯ у самок крыс, повышением в нем плотности нейронов [9], изменением числа возбуждающихся нейронов аркуатного ядра гипоталамуса при стимуляции ДМЯ [28], формированием большего числа возбуждающих глутаматергических синапсов у самцов крыс [54, 55].
Модулирующее влияние половых стероидов на нейроны ДМЯ осуществляется через соответствующие рецепторы. Эстрогенные рецепторы были выявлены первоначально методом авторадиографии [164]. Впоследующем, возможность коэкспрессии в ДМЯ двух типов эстрогенных рецепторов (ERα и ERβ) показана в работах [32, 71, 123]. Кроме того, в этом ядре присутствуют и рецепторы прогестерона [38, 71, 104]. Обработка эстрадиолом снижала количество клеток, иммунопозитивных к антителам к ERα, а также коэкспрессирующих ERα и ERβ, но увеличивала число клеток, экспрессирующих прогестероновый рецептор.
Кроме двух ERα и ERβ, которые функционируют как лиганд-активизирующие транскрипционные факторы, выявлены рецепторы эстрогена, связанными с мембранами клетки. GPR30 впервые описан как сиротский рецептор GPCR [124]. GPR30 способен взаимодействовать с эстрогенами с высокой аффинностью и вызывать быстрый эффект [147, 172], через повышение мобилизации Са2+ во внутриклеточных компартментах или экспрессию c-fos в различных типах клеток [140]. Удивительно, что только небольшая фракция тотальной GPR30 экспрессируется на клеточной поверхности, а большая часть рецептора находится внутриклеточно в эндоплазматической сети [148]. Показано, что GPR30, актируясь внутриклеточно эстрогеном, быстро диффундирует через клеточные мембраны [148].
Представительство GPR30 изучено в мозгу крыс и мышей [44, 75]. Данные авторов показывают, что локализация этого рецептора в различных областях мозга не имеет половых различий. Предполагается, что он может проявлять свое влияние в центрах регуляции секреции гонадотропинов, в гипофизе и центрах крупноклеточной нейросекреции гипоталамуса, где определяется быстрый эффект эстрогена на выделение окситоцина [147] и аргинин вазопрессина [75]. Показано, что в ядрах ствола мозга экспрессия GPR30 меняется в динамике эстрального цикла [167].
Можно предполагать, что представительство GPR30 в ДМЯ может быть связано с вазопрессинергическими нейронами, наличие которых в этом ядре показано [74]. Известно, что вазопрессинергическая система МК формируется в периоде ПДМ [180]. Она обладает половым диморфизмом у полевок, что проявляется наличием большего количества вазопрессин – иммунореактивных нейронов в медиальном ядре у самцов по сравнению с самками [179, 181].
Кроме двух изоформ (PRA, PRB) рецептора прогестерона, открыт ряд неклассических рецепторов, которые формируют две группы. Первая из них представляет собой мембранные рецепторы прогестерона, пять из которых (mPRα, mPRβ, mPRγ, mPRδ, and mPRε) найдены в тканях мозга [172, 125]. Они имеют структуру метаботропных рецепторов. Представители второй группы содержат высоко консервативный стероидсвязывающий домен [98] и включают в себя мембранный компонент рецептора прогестерона 1 (PGRMC1), мембранный компонент рецептора прогестерона 2 (PGRMC2), неудезин (neudesin) и неуферрицин (neuferricin), которые выявлены в нервной ткани [131]. Согласно данным [85] PGRMC1, PGRMC2 присутствуют в ДМЯ.
Кроме эстрогенных и прогестиновых рецепторов, нейроны ДМЯ экспрессируют рецептор андрогена [36, 40, 82). По данным [74] он присутствует в нейронах этого ядра, синтезирующих аргинин-вазопрессин, активность которых регулируется тестостероном. При этом следует отметить работу последних лет, в которой показано, что андрогенный рецептор может экспрессироваться не только в нейронах, но и в астроцитах этого ядра [89]. Обработка орхидэктомированных и овариэктомированных крыс тестостероном и эстрадиолом в течение 30 дней после гонадэктомии увеличивала количество астроцитов, и этот эффект авторы объясняют прямым влиянием половых стероидов на нейрогенез астроцитов.
Исследования в раннем постнатальном периоде развития крысы (с первого по 35 день после рождения) показали, что ERα выявляется в ДМЯ, как и в ряде областей гипоталамуса с первого дня после рождения [187]. Эти данные позднее были дополнены [48], которые показали, что половые различия в экспрессии эстрогенных рецепторов в ДМЯ имеют место только со стороны ERβ до четвертого дня постнатального развития крысы.
Заднее кортикальное ядро(ЗКЯ) является частью кортикального ядра МК, в состав которого, кроме него, входят переднее кортикальное ядро и периамигдалярная кора [2, 15].
ЗКЯ располагается в заднем отделе МК, преимущественно на базальной поверхности полушария. Половой диморфизм выявлен в медиальной части заднего кортикального ядра (мЗКЯ). Показано наличие половых различий в объеме клеточного ядра нейронов, плотности нейронов, выявлена их реакция на дефицит половых стероидов [2, 177, 149, 162].
Морфогенетический эффект тестостерона на его формирование в ПДМ доказан экспериментально с неонатальной андрогенизацией самок крыс [6]. Возникающие при этом перестройки в дендроархитектонике нейронов происходят как в длинноаксонных редковетвистых, так и в длинноаксонных густоветвистых нейронах.
Медиальная часть ЗКЯ дифференцируется от латеральной части этого ядра на 28 день постнатального развития крысы [9]. Гистохимические исследования показывают, что поверхностная малоклеточная зона мЗКЯ, содержащая афференты обонятельных луковиц, состоит из глутамат – и кальретинин-содержащих волокон, а также включает немногочисленные клетки, дающие реакцию на NO-синтазу, кальретинин и кальбиндин. Содержание NO-синтазы в нейронах ядра больше, чем в ДМЯ [72].
Нейроны мЗКЯ имеют эстрогенные рецепторы обоих типов, а также андрогенный и прогестиновые рецепторы [42, 187].
В настоящее время данные о структурно-функциональной организации мЗКЯ уточнены с использованием электрофизиологической техники и маркировки нейронов на содержание ГАМК [97]. Показано, что в ядре содержится три типа ГАМК-ергических и два типа не – ГАМК-ергических нейронов. Все нейроны получают ввод от ДОЛ и, за исключением второго типа ГАМК нейронов, посылают проекции в репродуктивные центры гипоталамуса. Второй тип ГАМК-ергических нейронов формирует химические и электрические синапсы, и представляет собой интернейроны, которые ингибируют обонятельную сеть.
Основным путем, с помощью которого ДМЯ и мЗКЯ включаются в организацию полового поведения, является конечная полоска, через которую проводятся сигналы, как у самцов, так и самок крыс к репродуктивным центрам гипоталамуса [138, 183].
Конечная полоска формируется на ранних этапах эволюции мозга. Анализ мест ее формирования показывает, что из ядер заднего отдела кортикомедиальной группы начинается ее дорсальный компонент [122]. Основным местом окончания ветвей дорсального компонета является медиальная преоптико-гипоталамическая область, в которой, как известно, локализуются центры, контролирующие секрецию гонадотропинов и через их посредство осуществляющие контроль над репродуктивными процессами в организме и ползависимым поведением. Многочисленными экспериментами, выполненными по пересечению конечной полоски, разрушению или стимуляции ядер палеоамигдалы доказано ее участие в регуляции циклического и тонического центров выделения гонадотропинов, а также полового поведения животных [83, 134].
Основными медиаторными системами рассмотренных выше репродуктивных центров заднего отдела МК являются ГАМК – и глутаматергическая [54, 158], функционирование которых модулируется биогенными аминами. В экспериментах на крысах показано, что введение неселективного агониста глутаматных рецепторов – иботеновой кислоты – в медиальное ядро нарушает секрецию и выделение лютеинизирующего гормона [107], а введение антагониста рецептора AMPA (CNQX) приводит к развитию псевдобеременности [121]. Показано, что глутаматергические нейроны медиальной амигдалы способны экспрессировать ERα [100]. Плотность ERα повышается в ДМЯ и ядре ложа конечной полоски после эякуляции у самцов крыс, его экспрессия в медиальной преоптической области необходима для спаривания, в то время как копулятивное поведение проявляется только при экспрессии обоих типов эстрогенных рецепторов в ДМЯ [153, 159].
Разрушение ДМЯ нарушает эякуляцию у самцов крыс, при этом, если одновременно с разрушением ДМЯ деструкции подвергается и преоптическая область гипоталамуса, животные утрачивают способность спариваться [77, 159]. В функциональной системе эякуляции, которая включает в себя медиальную преоптическую область, структуры ствола мозга, таламуса, гипоталамуса и спинного мозга, МК осуществляет афферентный синтез (наряду с другими стимулами) обонятельной и генитосенсорной информации [176]. Стимуляция ДМЯ усиливает выделение дофамина в медиальной преоптической области у самцов крыс, и этот активизирующий эффект лежит в основе формирования нейромоторных компонентов полового поведения [62].
В состав функциональной системы пре – и перикопуляторного поведения по данным [132] входят медиальная часть МК, ядро ложа конечной полоски, медиальная преоптическая область и вентромедиальное ядро гипоталамуса. Все эти области тесно связаны между собой, и снабжены рецепторами к половым стероидам. У самцов МК и ядро ложа конечной полоски отнесены к хемосенсорным центрам, которые вместе с медиальной преоптической областью регулируют копуляцию. У самок крыс медиальная часть МК, ядро ложа конечной полоски и медиальная преоптическая область регулируют прекопуляторное поведение, а связи медиальной амигдалы с вентромедиальным ядром – контролируют как прекопуляторное, так и копуляторное поведение.
Известно, что палеоамигдала имеет прямые связи с рецепторными и проводниковыми центрами обонятельного анализатора, что может быть использовано для интраназального – неинвазивного и быстрого введения лекарственных веществ. Показано, что аппликация WGA, конъюгированного с пероксидазой хрена (WGA–HR), на обонятельный эпителий приводит к аксональному транспорту этого комплекса в ядерные и экранные структуры МК [86]. Интраназальный путь может быть использован для введения в мозг отдельных генов при помощи вирусных векторов-носителей [63, 184]. Данный подход позволяет осуществлять эффективную генную терапию, приводя к синтезу в отдельных областях мозга белков, недостаток которых вызвал патологию. Интраназальный путь введения новых генов в ЦНС является наиболее перспективным.
Репродуктивный центр архиамигдалы – переднее кортикальное ядро
На ростральном полюсе кортикомедиального отдела находится важный нейроэндокринный центр – переднее кортикальное ядро (ПКЯ), функции которого еще не до конца раскрыты, но имеющиеся сведения свидетельствуют об его участии в регуляции эстрального цикла [2, 26].
ПКЯ входит в состав переднего отдела МК и на основании особенностей нейронной организации может рассматриваться как ее старая часть – архиамигдала [13]. Согласно авторадиографическим исследованиям с 3Н-тимидином ПКЯ в онтогенезе крыс возникает как производное передних частей медиального ядра [35].
Половой диморфизм выявлен в ПКЯ по данным планиметрии, кариометрии, по плотности нейронов и глии, а также по ростро-каудальной протяженности ядра. Кроме того, нейроны этого ядра реагируют на орхидэктомию (но не на овариэктомию), а также на колебания уровней половых стероидов в динамике эстрального цикла [2]. Стимуляция этого ядра у крыс, находившихся в состоянии персистирующего эструса, приводила к овуляции, но была неэффективной у неонатально андрогенизированных самок с явлениями ановуляторного синдрома [31]. По результатам электронно-микроскопических исследований выявлено наличие модулирующего влияния половых стероидов на нейроны ПКЯ, которое проявлялось большим процентом функционально активных нейронов на стадии эструс, а также увеличением процента симметричных синапсов [27].
По данным [187, 123] нейроны ПКЯ не экспресируют ERα, но способны экспрессировать ERβ [129, 186]. О наличии прогестиновых рецепторов в ядре нет сообщений, но их экспрессию можно предполагать, зная, что этот процесс происходит в нейронах, содержащих ERβ под влиянием 17β-эстрадиола по принципу up – regulation [71]. Эфференты ядра идут в составе медиальной ветви вентрального компонента конечной полоски и по вентральному амигдалофугальному пути в мЗКЯ и ряду других ядер МК, а также в преоптическую область гипоталамуса и к его вентромедиальному ядру [122, 120].
Данные об участии кортикомедиального отдела МК в регуляции секреции гонадотропинов впервые были получены в электрофизиологических опытах, проведенных с регистрацией гормональных сдвигов. Установлено, что стимуляция ядер кортикомедиальной группы сопровождается повышением содержания лютеинизирующего (ЛТ) и фолликулостимулирующего гормонов (ФСГ) в плазме крови и вызывает овуляцию у самок крыс, кроликов и кошек [16, 95, 96, 127]. Позднее данные об участии ядер кортикомедиального отдела МК в модуляции деятельности гипоталамических центров регуляции секреции гонадотропинов были подтверждены на разных моделях стресса, при этом было установлено влияние структур этого отдела проявлялось через сдвиги в ГАМК-ергической системе медиальной преоптической области [107].
Выяснено, что в нейронах базомедиальной части МК содержится несколько типов рецепторов, которые вовлекаются в механизмы, контролирующие секрецию ЛГ, ФСГ и пролактина [43, 136]. Авторами выявлены: 1) α-адренергические рецепторы, тормозящие выделение ЛГ, ФСГ и стимулирующие секрецию пролактина, 2) β-адренергические рецепторы, которые оказывают ингибирующее воздействие только на выделение ЛГ, 3) дофаминергические рецепторы, угнетающие выделение пролактина, 4) холинергические рецепторы, тормозящие выделение гонадотропинов и пролактина.
Пролактин, как известно, принимает участие в формировании материнского поведения, функциональная система которого включает и МК. На его территории выявлены рецепторы к пролактину, которые экспрессируются в двух изоформах – короткой и длинной. Показано, что длинная изоформа экспрессируется наряду с медиальным ядром МК в перивентрикулярном ядре гипоталамуса, в медиальной части преоптической области, в паравентрикулярном, супраоптическом, аркуатном и вентромедиальном ядрах. Авторы полагают, что центры мозга, нейроны которых экспрессируют длинную изоформу рецептора пролактина, составляют функциональную систему регуляции материнского поведения, полового поведения, лактации [33].
Многочисленные исследования по выяснению роли МК в процессах полового созревания организмов выполнены в лаборатории Дёрнера [60,61]. Показано, что вовлечение ростральных и каудальных частей кортикомедиального отдела МК в этот процесс имеет свои особенности в различные стадии препубертатного периода. Установлено, что ростро-медиальная часть МК обладает ингибирующей активностью в отношении ЛГ в возрасте до 3 недель постнатального развития. Разрушения в ростро-медиальной части МК на 21– и день уже не приводили к изменениям концентраций ЛГ в сыворотке крови, в то время как с 22–го по 24–й день у этих крыс (самок) определялось высокое содержание ФСГ [60]. Авторы отметили, что в течение 4–й недели в задней части кортикомедиальной группировки МК формируется район положительной эстрогенной обратной связи.
Связи репродуктивных центров палеоамигдалы и архиамигдалы
Между рассмотренными выше репродуктивными центрами палеоамигдалы и архиамигдалы (передним кортикальным ядром) существуют тесные связи, которые показаны в ходологических исследованиях (115, 120]. Кроме того, в электрофизиологическом эксперименте с моделированием эстрального цикла у крыс получены данные, свидетельствующие о динамике включения ДМЯ и ПКЯ в его регуляцию [26]. На основании полученных данных можно говорить о более раннем включении в регуляцию эстрального цикла ДМЯ с последующим подключением ПКЯ. Синхронно развивающиеся в них тормозные процессы, несомненно, оказывают свое синхронизирующее действие на циклический и тонический центры регуляции секреции гонадотропинов.
В составе его кортикомедиальной группировки структур МК основные зоны анализа феромональных и неспецифических обонятельных стимулов, а также репродуктивные центры локализуются на его полюсах, входя в состав переднего и заднего отделов. Все репродуктивные центры являются гормон-зависимыми образованиями, так как на их территории обнаружены различные типы рецепторов половых стероидов. Репродуктивные центры палеоамигдалы и архиамигдалы имеют тесные связи с центрами гипоталамуса, регулирующими репродуктивные процессы (синтез и секрецию гонадотропин-релизинг фактора, регуляцию полового поведения).
Репродуктивные центры заднего отдела – ДМЯ и мЗКЯ – входят в состав древней части миндалевидного комплекса – палеоамигдалы [8]. Нейроны указанных ядер с большим постоянством реагируют на гормональные сдвиги различного характера, например, на сдвиги, имеющие место при гонадэктомии и в процессе эстрального цикла. Они принадлежит к тем областям МК, в которых и у самцов, и у самок выявлена высокая плотность рецепторов половых стероидов. Появление последних относится к внутриутробному периоду развития, о чем свидетельствуют результаты изучения метаболизма тестостерона в МК в периоде ПДМ [21].
ПКЯ находится на ростральном полюсе МК, и представляет собой массивное образование, которое по своей нейронной организации сложнее репродуктивных центров заднего отдела, что является основанием для предположения, о его более позднем формировании в филогенезе [2]. В пользу этого свидетельствуют также результаты изучения характера его нервных связей. Как известно, из передних отделов кортикомедиальной группы нейронов происходит медиальная ветвь вентрального компонента конечной полоски, в то время как ее дорсальный компонент формируется из ядер заднего отдела. По данным ряда авторов, ростральные части МК принимают участие в формировании вентральной амигдало-фугальной системы, которая, как известно, появляется в филогенезе позднее конечной полоски, и определяется впервые у амфибий [14]. Кроме того, ПКЯ в онтогенезе крыс возникает как производное передних частей медиального ядра, что, возможно, отражает его более позднее появление в филогенезе. Между обонятельными и репродуктивными центрами переднего и заднего отдела существуют взаимосвязи, которые проявляются в динамике вовлечения кортикомедиального отдела МК в формирование функциональных систем копулятивного поведения и регуляции эстрального цикла.
Связь репродуктивных центров палеоамигдалы с архиамигдалой предопределяет наличие ростро-каудального градиента в структурно-функциональной организации МК.
Репродуктивный центр неоамигдалы – базолатеральное ядро
Базолатеральное ядро (БЛ) является структурой филогенетически новой части МК – неоамигдалы. Оно имеет тесные связи с кортикальным и медиальным ядрами МК, которые обеспечивают поступление к нему феромональных стимулов [99, 101, 113, 171]. Неспецифическая обонятельная информация достигает БЛ через связи с ООЛ [119], с ядром латерального обонятельного тракта [160], а также через амигдало-гиппокампальную область и энторинальную кору [161]. Выявлены тесные связи БЛ с различными по своему функциональному значению ядрами таламуса [175]. Это показывает, что БЛ представляет собой структуру, способную обрабатывать сигналы различной модальности, с последующим переключением ее на кортикомедиальную группировку МК, а также на корковые формации [106]. Связи с гиппокампальной формацией обеспечивают участие БЛ в механизмах памяти на запаховые раздражители [110]. Ведущее место в анализе специфических обонятельных стимулов в БЛ занимают феромоны стресса. Это выявлено с помощью экспрессии c-Fos, а также в электрофизиологическом эксперименте [163]. Большую роль в проведении обонятельных сигналов играют половые стероиды [81, 90, 132].
БЛ имеет обширные связи с корковыми формациями, совместно с которыми участвует в организации поведенческих реакций и эмоций. Наибольший интерес у исследователей вызывает его роль в функциональной системе страха и тревожности, которые сопровождают многие психоневрологические расстройства [59, 30, 105]. В клинической картине этих расстройств ясно проявляются особенности, предопределенные фактором пола, обусловленность которых половыми стероидами подтверждена в экспериментальных исследованиях [48, 141, 67, 102, 52].
Первые наблюдения, показавшие причастность БЛ к организации полового поведения, были сделаны в экспериментах с его разрушением, когда было отмечено, что животные становятся гипер- или гипосексуальными, и это сопровождается вторичными изменениями в гонадах [185]. Более детальные исследования позволили установить, что разрушение базолатеральной группы ядер МК вызывает гиперсексуальность, а разрушение медиальной части МК – угнетение половой функции, что выражается у самок мышей потерей способности спариваться [65]. Эти данные хорошо объяснимы с современных позиций, когда стало ясно наличие ингибирующего влияния базолатеральной группировки МК на кортикомедиальную, и, наоборот, облегчающего влияния кортикомедиальной группировки на базолатеральную [24].
Прямые доказательства вовлеченности базолатерального отдела МК в регуляцию репродуктивных процессов были получены в электрофизиологических экспериментах [96, 37]. Они показали, что стимуляция ядер базолатерального отдела на стадии проэструс вызывает блокаду овуляции, что сопровождается снижением уровней гонадотропных гормонов, а разрушение – их повышением, при этом происходят изменения в весе гонад [66]. Есть сведения и о роли базолатерального отдела МК в регуляции процесса полового созревания [146].
Половой диморфизм БЛ находит отражение в его планиметрических характеристиках и объеме клеточных ядер нейронов [2], густоте шипиков на дендритах [152], а также в особенностях пресинаптической иннервации, связанной с половыми различиями в экспрессии синаптофизина [50]. Обнаружено, что у самок в этом ядре присутствует больше ГАМК-ергических нейронов [169], а также имеются половые различия в структурно-функциональных характеристиках ГАМК-альфа рецепторов [47]. Показано, что содержание серотонина и дофамина больше у самцов крыс [114]. Выявлено влияние фактора пола на эффект инфузии в БЛ нейростероидов [130], на функционирование опиоидной системы в этом ядре [142] и на экспрессию рецепторов кортикотропин – релизинг фактора [45]. Выявлены различия выраженности экспрессии c-Fos на стресс и асимметрия по плотности нейронов в разных полушариях мозга, присущая самцам крыс [182]. На половой диморфизм БЛ указывают [107], которые обнаружили этот феномен при исследовании совокупности синтезируемых нейронами молекул мРНК и некодирующих РНК (транкриптом) этого ядра у мышей и человека. Существуют половые различия в синапсоархитектонике этого ядра при реакции на хронический стресс [50, 68].
В нейронах БЛ выявлены оба типа эстрогенных рецепторов (ERα и ERβ) [103, 165]. При этом установлено, что экспрессия ERβ происходит исключительно в ГАМК – ергических, содержащих парвальбумин, нейронах [42, 128]. Показана его роль в индукции тревожного поведения и страха, наблюдаемых при дисбалансе половых стероидов при заболеваниях репродуктивной системы [103]. Кроме указанных классических рецепторов, в БЛ выявлен и мембранный эстрогенный рецептор GPR30, который участвует в формировании анксиогенного эффекта [94, 173]. Наличие классических прогестиновых рецепторов показано [47], а их мембранных вариантов [85]. Уровень экспрессии андрогенного рецептора является показателем агрессивности у собак [87].
В функциональной системе тревожности и страха БЛ совместно с другими структурами МК, вовлеченными в эту систему, рассматривается как базисный элемент формируемых в системе ингибирующих кругов [30] и процессов синхронизации [41, 137].
Заключение. Миндалевидный комплекс мозга вовлечен в процессы ПДМ, что предопределяет формирование на его территории зон полового диморфизма, функционирующих как нейроэндокринные центры репродуктивной системы. Приведенные в обзоре данные свидетельствуют о том, что репродуктивные центры МК локализуются как на территории филогенетически древней (кортикомедиальной), так и филогенетически новой (базолатеральной) группировок его структур. В кортикомедиальной группировке они расположены на полюсах МК – в заднем и переднем отделах, которые являются основными реципиентами запаховых стимулов. В заднем отделе зонами полового диморфизма являются ДМЯ и мЗКЯ, составляющие субстрат палеоамигдалы. Они оказывают свое влияние, в основном, через систему конечной полоски на центры регуляции секреции и выделения гонадотропинов, а также центры полового поведения, расположенные в преоптической области и медиобазальном гипоталамусе. ПКЯ совместно с ДМЯ и мЗКЯ входят в состав функциональной системы регуляции эстрального цикла.
Существуют тесные взаимосвязи между кортикомедиальной и базолатеральной группировками структур МК. БЛ как структура филогенетически новой части МК, получает основной объем феромональной и обонятельной информации через кортикомедиальный отдел МК. Интегрируя ее с сенсорными сигналами различной модальности, поступающими из таламуса и корковых формаций, БЛ, совместно с ними, принимает участие в формировании эмоций, механизмов памяти, составляющих основу когнитивных способностей и поведенческих реакций, которые имеют предопределенные фактором пола особенности.
Наличие прямых связей МК с обонятельным рецептором обеспечивают его доступность для интраназального введения лекарственных препаратов, направленность действия которых может быть различной в зависимости от психоневрологической патологии. Это определяет перспективу для развития прикладных медико-биологических исследований.
Работа выполнена при финансовой поддержке базовой части Госзадания Минобрнауки РФ, тема 1442.
Библиографическая ссылка
Ахмадеев А.В., Калимуллина Л.Б. МИНДАЛЕВИДНЫЙ КОМПЛЕКС КАК НЕЙРОЭНДОКРИННЫЙ РЕПРОДУКТИВНЫЙ ЦЕНТР МОЗГА: ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ЗАКОНОМЕРНОСТИ СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ КАК ОСНОВА ДЛЯ РАЗВИТИЯ ПРИКЛАДНЫХ РАЗРАБОТОК И НОВЫХ ИННОВАЦИОННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ // Научное обозрение. Медицинские науки. – 2016. – № 6. – С. 15-31;URL: https://science-medicine.ru/ru/article/view?id=939 (дата обращения: 23.11.2024).